1. Хаос - такое понятие, которое противится включению в философский контекст. Оно остается в рамках мифа и, будучи переведенным в философский дискурс, прячется, ускользает. Метафизика и философия - это дело логоса, порядка. Поэтому говорить о метафизике и философии хаоса это уже идти на риск и стремиться сделать что-то экстраординарное  и не предполагающееся основным строем философии. Либо философия (метафизика), либо хаос.

2. О связи хаоса с "хорой" Платона, "гюле" и "топосом" Аристотеля написано в прекрасной книге Алехандро Вайега о Хайдеггере и проблеме пространства. (Alejandro Vallega «Heidegger and the Issue of Space»). Идея в том, что даже этимологически «хаос» (семантически – "зияние", "зевание", "разевание") и «хора» ("пространство", "местность") сводятся к общему корню. Хаос, видимый со стороны Логоса, становится "хорой": Кормилицей, резервуаром, восприемницей для феноменов мира Копий. Платон в «Тимее» называет ее "Матерью". Но это у него плоская Мать, скорее даже, шкура Матери, растянутая холодным интеллектуализмом Неба. Это - внешняя сторона Матери, ее кожа. Приравнять Кожу к Матери  – это говорить о хаосе как о "хоре". Здесь интересны выкладки  Надира аль-Бизри (Nader El-Bizri, «Qui-etes vous Khora?») и даже претенциозный зуд Дерриды.

3. Философия хаоса начинается с признания объема Матери, на отрицании чего строится пляска Логоса. Логос отталкивается от материи-матери как ото дна, и взмывает вверх. Идеи либо парят, либо умирают (Платон). То есть: идеи не умеют нырять. Поэтому для постижения хоры нужен «бастардный логос» (logos nothos), логос-полукровка. Чтобы нырять под кожу Матери, должны быть иные идеи – идеи-полукровки, идеи-амфибии.  Идеи-рыбы и идеи-черви – вместо идей-птиц и идей-ангелов. Или… идеи-змеи… Это - заглядывание в запретные зоны офитического гнозиса…

4. Метафизика хаоса нондуальна, адвайтична до предела. Она не знает эксклюзива. Она включает в себе все и даже то, что ее исключает. Мать не знает различия в своем потомстве – все оно внутри нее, в Матери все плавает под ее кожей. Мать имеет дело с мирами, которые еще не появились на свет Логоса. Они уже есть, но еще находятся в подземелье. Выходя оттуда, они оставляют в подземелье свои корни. Через них существа пьют воду великой жизни. Эта вода – всеобщая, она объединяет и опьяняет существ вселенной – от опьянения ей поют птицы, дуют ветры, смеются люди, светит солнце. Все это - невидимая подкожная мощь Матери-Хаоса. Хаос – это структура до-логосного порядка. Логос же – лишь частный случай в этом порядке, один элемент из серии других. Метафизика хаоса возможна как вскрытие до-логосной структуры сущего. 

5. От этого пункта можно идти в разные стороны. Пойдем в произвольном направлении, затем вернемся и пойдем в другом. Пример метафизики хаоса – индуизм; он инклюзивен в максимальной степени, он недуален даже в двайта- версиях (бхеда-шайва, например), даже в собственном опровержении (буддизм), даже в собственном отрицании (чарвака-локаята). Индуизм знает Логос и, видимо, Веды были концентрацией именно иранского арийского эксклюзивизма, чистой и настоящей логосной двайты, сохранившейся в маздеизме и зороастризме. Но так было в начале. Индуистская традиция пошла в ином направлении, и на фундаменте двайты построила а-двайту. На базисе логоса (буддхи) основала тотально инклюзивную философию. Индуизм - это метафизика хаоса. Не только в шактизме, абхеда-шайве или у Шанкары. Везде. Индия - это цивилизация хаоса, континент хаоса. Это упорядоченно-хаотическое видение мира. Поэтому так отвратительны попытки вогнать его в логос (секты, кришнаизм и т.д.). Индуизм – это агхори и капалики, это бхедабхеда шайва, это магистрально развернутая  неортогональная недуальность. Значит: метафизика хаоса возможна. И возможна даже на базе индоевропейского(!) ядра, хотя именно Логос мог бы по праву считаться эксклюзивным наследием ариев. Есть арии хаоса. Не только арии Логоса.

6. Вернулись к пункту четыре. Теперь совсем о другом. Хаос – самый древний. Он был до порядка. В философии до порядка (точнее, наряду с  ним, с со-вечным началом) Платон полагает хору (загоняет в нее хаос). Аристотель – материю. Монотеистические теологии элиминируют хаос в ничто (то из чего всё – ex nihilo). Но пока не об этом. А о том, что хаос очень-очень старый. Казалось бы – если мы соскользнем в него, низвергнемся в него, мы окажемся в древнем. В таком древнем, что дух тления удушит нас. Да. Все верно. Но верно еще и другое. Хаос ответственен за все новое, а все то, чего прежде не было. Порядок не знает нового. В Логосе все предрешено, все содержится, все интеллегибельно познано. В Логосе все вечно настоящее. А вот в хаосе Новое есть. И Новым является то, что подламывает порядок, вначале размывает его коррозивными водами, а затем пробивает нижнюю границу порядка и начинает бить струей. Все Новое приходит в зону порядка (Логоса) из хаоса. Значит, именно хаос составляет сущность времени – того, что несет с собой событие (Ereignis). Время черпает свою мощь и свою убийственную косу из хаоса. Оно живо за счет хаоса. Отсюда отождествление Хроноса с хаосом, а Сатурна - со временем и хаосом одновременно. Кстати, еще и с магией и золотым веком… Поэтому если всмотреться в Новое, мы увидим дух великого тления, привкус онтологического болота, дремлющего под творением. Новое – это царство Титанов. Прогресс это урчание того, что было до Порядка, до олимпийской логической Вселенной. Сущность прогресса – безумие.

7. Снова вернулись к пункту четыре. Другое Начало философии Хайдеггера  - это приглашение построить философию на радикально иных основаниях, нежели она была построена на Западе от досократиков до Ницше. Главный удар наносился по Платону, как абсолютному певцу вертикальности, то есть (по Хайдеггеру) онтологии (в его смысле – как надстройки второго этажа над онтикой). Аристотель пытался уйти от трансцендентного измерения, введенного Платоном (Хайдеггер тщательно разбирает, что у него получилось, что нет), но до конца не смог. Ницше пытался (Хайдеггер разбирает еще более досконально, как), и он не смог. Никому не удавалось построить чисто имманентную философию – материалисты, эмпирики и позитивисты, в конце концов, имели дело с той же самой логосной метафизикой, с Machenschaft, с vorsaetzende Durchsetzung, то есть,  с волей, калькуляцией и онтологией. Другое начало философии, к которому тянулся Хайдеггер, надо искать в направлении философии хаоса. Не случайны полуанектодические истории, будто Хайдеггер почерпнул интуицию Dasein’а из дзэн-буддистского трактата о чае. Логичное развитие хайдеггерианства – в развертывании метафизики хаоса.

8. Снова к пункту четыре. Мыслить от Логоса – мыслить по-мужски. Это паранойя (по Делезу). Мыслить от хаоса - получается - по-женски? Все подталкивает нас к этому. И что-то в этом есть. Но женщины не создавали философии. И видимо, не создадут. Но при этом они чрезвычайно одарены. Хотя для философии этого не достаточно, они не способны схватить разрыва, на котором покоится могучая и разящая мужская мысль. Логос режет. Дух женщины -  вяжет. Предложение иное: по-мужски мыслить – придем к Логосу, по-женски – не придем к мысли, придем к экзистенциалу заботы (Sorge). Но разве на этом все заканчивается? А что если мыслить не по-мужски? Не будет ли это не-мужское (но отнюдь и не-женское!) мышление тем искомым logos nothos? Это можно назвать мышлением ангела или мышлением андрогина. Не-мужское мышление. Отвязное, но вполне структурированное. Парвулеско говорил о «догматической иррациональности». Вот это то, что требуется.

9. Хаос и традиционализм. Хаос и традиционализм – внешне выглядят противоположностями. Хаос – это область инфракорпорального, сумеречная зона гогов и магогов, то, что находится под Космическим Яйцом. Есть, правда, и другой хаос (об этом у Генона о двух мраках – кстати, кто в курсе, показательны, чрезвычайно показательны сами названия его юношеских поэм). Как у Плотина - две материи: интеллигибельная идея материи в Нусе и вторая материя - на периферии феноменального космоса. Это верно, но можно встать на позицию недуальности материи – тьма сверху и тьма снизу – это не две тьмы, а одна. Так метафизика хаоса снесет вертикаль метафизики логоса. Поэтому отталкиваясь от метафизики хаоса, мы можем получить новый традиционализм, с несколько более широким горизонтом взгляда.

10. Тема метафизики хаоса – родная для России. Вот где находится ядро нашего таланта, наш гений. Мы - мастера предлогических состояний, вдохновенные операторы хорошо темперированного бреда. Нам внятно то, что творится под кожей великой Матери, у нее в утробе. Мы растем вверх ногами, наши головы упрятаны в землю. Мы – империя антиподов для человеческого вида, гордые и скромные землеплаватели ноктюрна. Наши мысли как корни уходят в землю и связывают нас с ее черными соками. Наше мышление – бастардно-змеиное, под светом мы понимаем тьму, а под тьмой – свет, и всегда выкручиваемся, когда от нас требуется ответить однозначно - что же все-таки: тьма или свет, верх или низ, да или нет, быть или не быть? (Какие, censored, не русские вопросы…)  На протяжении всей истории мы ставим опыты над переметной сумой. Тяжесть земли воплощена в нас и в нашей культуре, в нашем обществе, поэтому так глуп наш взгляд. Это святая глупость глубин. В ней зияет то, что лежит ниже самой нижней границы. Нам проще всего будет построить метафизику хаоса, поскольку мы его дети.